Вспомиания Леонида Шебардина о работе в резидентуре в Индии

Вспомиания Леонида Шебардина 

о работе в 

резидентуре в Индии

(фрагмент)

 Первоочередных задач передо мною, новым заместителем резидента, много - наладить рабочее взаимопонимание с подчиненными и начальником, интенсивно осваивать политическую и оперативную проблематику, вести личную оперативную работу, то бишь продолжить контакт с некоторыми уже известными нам лицами, завести круг личных полезных связей и попытаться увеличить число источников резидентуры. Все это необходимо делать одновременно. Освоение новых или частично знакомых по работе в Центре проблем особых усилий не требовало. Ежедневно мне проходилось прочитывать сообщения источников, беседовать с работниками и "чистыми" дипломатами, истинным удовольствием поначалу было чтение индийских газет.
          После зажатой цензурой пакистанской печати и сухой официозной советской прессы индийская журналистика - остроумная, разнообразная, раскованная - была настоящим открытием. Ее дополняли несколько американских и английских изданий плюс передачи индийского и московского радио. Надо было только отбирать и приводить в систему всю эту информационную массу, выделять основные направления развития событий и постоянно следить за ними.
           Неоценимую помощь оказывал наш штатный аналитик Геннадий Васильевич Н., обладавший гигантской эрудицией в вопросах внутреннего и международного положения Индии, дисциплинированным умом и несколько неожиданным при его каторжной работе чувством юмора. (Безвылазное сидение в тесной комнатушке, где кондиционер гонял без устали все тот же ограниченный объем воздуха, пренебрежение физической нагрузкой сделали свое дело. Геннадий Васильевич свалился с инфарктом в возрасте тридцати трех лет, и потребовались годы для его полной реабилитации.)

                                       О моей профессиональной этике

          Все дела взаимосвязанны, и нельзя увлечься каким-то одним из них. Необходимо основательно познакомиться с каждым сотрудником, узнать его не по бумагам, а в реальной рабочей обстановке, выяснить, на что он способен, можно ли положиться на его здравый смысл, находчивость, решительность в сложных ситуациях. Чрезвычайно важно сделать так, чтобы младшие коллеги были уверены в компетентности и порядочности своего начальника. Они обязательно должны видеть, что их руководитель способен не только дать толковые рекомендации, но и сам работает в поле, что у него есть личные контакты и источники, что он может квалифицированно выявить наружное наблюдение и т. п. В идеальном варианте сотрудники резидентуры не должны быть осведомлены о работе друг друга. Каждому положено знать лишь то, что ему необходимо. Это золотое правило. Соблюсти его в полной мере чрезвычайно трудно.
           Служебные инструкции и профессиональная этика запрещают проявлять любопытство к чужим делам. Строжайшим образом засекречиваются имена, адреса, служебное положение источников и контактов, условия связи с ними. Однако невозможно скрыть простую вещь - проводит ли шеф все свое рабочее время в кабинете, а свободное - в бассейне, на корте или в дружеской компании соотечественников.
           Твоя деловая репутация - это важнейший компонент в связке "начальник - подчиненный". Рабочий день растягивался, зачастую он начинался в шесть часов утра и завершался глубокой ночью.
           У меня появилось много хороших знакомых. Среди них и те, с кем приходилось видеться изредка, как правило, под покровом ночи или за пределами города. По большей части мои новые знакомые относились к категории, именуемой "официальные связи". Это означает, что оснований рассчитывать на установление специфических разведывательных отношений нет и нет необходимости каким-то образом скрывать контакт с ними. Об этих связях знает посол, этих знакомых можно приглашать на приемы, а ссылка на их мнение придает вес политическим суждениям.
           Я часто езжу к отставному главному министру штата Мадхья прадеш Д. П. Мишре. Он отошел от активного участия в политике, но сохраняет к ней живой интерес, знает: всех и каждого. Индиру Ганди ласково называет "дорогая девочка" и регулярно пишет ей послания по разным политическим поводам. Иногда я застаю у Мишры посетителей - министров, известных политиков, крупных бизнесменов. У меня создается впечатление, что сам бывший главный министр не прочь показать миру, что он не забыт дипломатическим корпусом. Вывод оказался небезосновательным. Однажды раздается телефонный звонок и помощник Д. П. Мишры передает просьбу моего уважаемого друга срочно прибыть к нему. Прибыв, обнаруживаю на лужайке перед домом бывшего министра несколько десятков людей явно провинциального обличья. Они терпеливо ждут приема. Мы неспешно беседуем часа полтора. Темы для разговора нет. Сухонький старичок в конгрессистской шапочке говорит тихо, сидит в глубоком кресле неподвижно. Откуда-то из норки появляется мышонок, уверенно взбирается на кресло, карабкается по рукаву и встает столбиком на плече моего собеседника, у самого уха. Картина умилительная, заставляющая забывать, что старичок славился когда-то своим крутым нравом, беспощадностью и дерзкими политическими маневрами.
           Время от времени ранним утром заглядываю к другому знакомому - государственному министру Р. К. Кхадилкару. Это ветеран индийской политики, известный своими прогрессивными взглядами, добрым отношением к Советскому Союзу. Помимо всего прочего, это очень милый, очень интеллигентный и начитанный человек, который охотно дает мне книги из своей библиотеки. Мы вместе завтракаем - омлет и чашка чая - и обсуждаем последние события. Министр знает все. Иногда на мой вопрос он говорит: "Это секрет, об этом никто не знает", но не выдерживает и начинает рассказывать.
           Далеко не все нравится Кхадилкару в нашей политике. "Вы там все бюрократы. В Москве перестают реально видеть жизнь. Москва должна больше заботиться о своих отношениях с Дели, не отдавать их на откуп бюрократам". Бюрократов мой собеседник терпеть не может, и когда хочет выразить серьезную степень недовольства мной, то говорит: "И ты тоже бюрократ". Разочаровывать его мне не хочется, и я не протестую.
           Кхадилкар - живая история. Он готов рассказывать часами и то и дело соскальзывает с проблем, интересующих меня сегодня, в реминисценции. Я его возвращаю к теме разговора. Он сердится - "ты бюрократ". Удивительно приятен был и сам мой друг, и его домик старинной колониальной постройки, окруженный классическим изумрудным газоном.
           Раннее утро в Дели, как, впрочем, и в других широтах, лучшее время для ощущения полноты жизни и для дружеской интеллигентной беседы. Окружающий мир представляется в это время если не проще, то понятнее. В числе моих друзей оказался и весьма влиятельный, еще молодой политический деятель, занявший в 1974 году пост министра кабинета Л. Н. Мисра.