| СИТУАЦИЯ ВОКРУГ | ИРАНА: | ИСТОКИ И ПЕРСПЕКТИВЫ |
Лекция Леонида Шебаршина, бывшего начальника внешней разведки КГБ СССР
На протяжении всего ХХ века Иран не раз становился местом, где сталкивались интересы самых разных держав, преследующих свои цели. Сейчас мы вновь наблюдаем конфликтную ситуацию вокруг Ирана, противостояние самой мощной державы современного мира и того, что в самих США называют «страна-изгой». Иран создает свой ядерный потенциал, а США, будучи обеспокоены судьбами мира, как всегда, благородно выступают за интересы всего человечества. Примерно такую трактовку дают многие СМИ.
В чем суть этого противостояния, как оно может развиваться? Каковы цели сторон? Чтобы выяснить это, нам придется совершить экскурс в историю и определить те константы иранской общественно-политической жизни, что присутствуют в этом обществе, независимо от того, кто им управляет.
1979 год был судьбоносным для Ирана. 2,5-тысячелетняя монархия, как ее называли, завершилась. И завершилась довольно бесславно. Возникла исламская республика Иран. Конечно, замена монархии на республику довольно относительна, это теократическое государство. Его отличия от прежнего значительны, но вместе с тем ощущается и присутствие опыта предшествующей эпохи.
Глубокое недоверие Ирана к внешним силам, иностранным державам сложилось исторически. Иран (а до 1935 года он назывался Персией) никогда не был колонией. Однако до 1979 года он оставался типичной полуколонией, площадкой для столкновений чужих интересов. В XIX веке это были Россия и Англия, и случайной жертвой такого столкновения пал, как вы знаете, наш Грибоедов – великий драматург и российский дипломат. В дальнейшем противостояние приобретало различные формы. В начале ХХ века русские договорились с англичанами о правилах игры, была заключена Англо-русская конвенция 1907 года, в которой север Персии был признан зоной исключительных интересов России, а юг – Великобритании. Между ними пролегала нейтральная зона.
Этот раздел произошел на фоне первой иранской революции, которая началась в 1905 году. То было широкое движение за ограничение абсолютной монархии. И великие державы вмешивались в ход этого движения. Одна сторона – российская – поддерживала более консервативные силы, англичане – их противников. Такое вмешательство – дело естественное, каждое государство стремится поддержать выгодные ей процессы в странах, представляющих для него особый интерес. Другое дело, что согласия иранцев ни Россия, ни Англия не спрашивали. Дело доходило до того, что в 1909-10 гг. Россия вводила свой ограниченный контингент на север страны, а британцы на юг. Предлогом, а вернее реальной причиной была защита жизни и имущества своих граждан.
С началом первой мировой войны иранцы пытались остаться нейтральными, но считаться с этим нейтралитетом не пожелала ни германо-турецкая сторона, ни русско-английская, тем более, что в стране появилось влиятельное германофильское течение. На территории Ирана разгорелись военные действия, открылся Персидский фронт.
С окончанием войны социальные преобразования возобновились, была принята первая персидская конституция. Однако в 1925 году произошел переворот, и военный министр, бывший младший командир российской казачьей бригады, созданной для действий в Персии, объявил себя шахом. Звали его Реза Пехлеви.
Шах был исключительно властным, жестким человеком, он беспощадно подавлял оппозицию и в то же время принимал, насколько это было возможно, меры для модернизации страны. Но началась вторая мировая война. И вновь, не спрашивая иранцев, Россия (то есть СССР) ввела свои войска в северную половину Ирана, а Англия на юг. К тому были, конечно, свои резоны. Если бы ввод наших войск не был осуществлен, Иран стал бы плацдармом для военных действий против Советского Союза, немцы были исключительно
активны на Среднем Востоке. Кроме того, надо было обезопасить маршрут для переброски военных грузов по программе ленд-лиза.
Шах на фоне этих событий отрекся от престола, трон занял его сын Мохаммед Реза Пехлеви. Ему было чуть больше двадцати лет. Молодой шах был лишен каких-либо полномочий, всем распоряжались иностранцы. По соглашению 1942 года войска СССР и Великобритании должны были покинуть Иран после окончания войны. Однако наша армия уходить не торопилась. Под ее защитой были созданы две республики: Азербайджанская демократическая республика на севере Ирана и демократическая республика Курдистан на западе страны. Управлялись они лояльными Советскому Союзу, а собственно – назначенными и присланными главным образом из Баку кадрами.
Иранцев это, конечно, не устраивало, и они пообещали, что если наши войска уйдут, то в Иранском Азербайджане и Курдистане пройдут свободные выборы. Иран обязался, кроме того, не вводить свои войска на эти территории и предоставить Советскому Союзу нефтяные концессии. Но когда наши войска вышли из Ирана, меджлис отказался ратифицировать соглашение о концессиях. В северные провинции вошли шахские вооруженные силы, которые устроили там обыкновенную резню. Те, кто принимал участие в создании демократических органов власти, вынуждены были бежать в СССР.
Эти обстоятельства не способствовали доброму отношению иранцев к иностранным державам. И хотя династия Реза Пехлеви пыталась каким-то образом вырваться из-под зарубежного влияния, это у нее не получилось. Англичане остались – я не сказал бы, что хозяевами, но доминирующей силой в Иране. Наша политика после попытки отторжения севера страны – Гиляна – и создания демократических республик никакого доверия у иранцев не вызывала. Тезис о возможности прихода к власти в Гиляне прокоммунистических сил активно использовался шахской пропагандой.
В 1951-52 гг. возник новый острый конфликт в иранских отношениях с Англией. Иранская сторона потребовала национализации Англо-иранской нефтяной компании. Страна получала относительно небольшую долю доходов от добываемой нефти – около 25%, все остальное уходило англичанам. За этими событиями ощущалось влияние американцев, которым тоже хотелось поучаствовать в разделе иранских нефтяных богатств. С приходом к власти премьера Моссадыка требования приобрели ультимативный характер, росли националистические настроения и коммунистическое влияние, главным выразителем которого была партия Туде. Ситуация достигла критического накала, и англичане с американцами, преследуя каждый свою цель (а общим было только стремление не допустить влияния СССР и отстранить от власти националистов) помогли иранским военным организовать переворот.
Описывая этот эпизод в своих мемуарах, один сотрудник ЦРУ утверждал, что для свержения Моссадыка ему понадобился чемодан с миллионом долларов. Большая часть денег пошла иранским генералам, а сто тысяч были розданы тегеранской черни. Военные арестовали премьер-министра, а чернь довершила дело, разгромив офисы партии Туде и Национального фронта.
Шах на время переворота взял отпуск, слетал в Италию. Когда все благополучно закончилось, он вернулся в Тегеран.
Выиграли от переворота в первую очередь американцы. В результате национализации они получили доступ к иранской нефти. Шах на все соглашался. На мой взгляд, он был нерешительным, несчастным человеком. Позже, когда уже шла исламская революция, на вопрос иностранного корреспондента, что шах считает самым большим несчастьем в своей жизни, Мохаммед Реза Пехлеви ответил: «То, что я родился…».
Опираясь на американцев, шах начал программу модернизацию страны. Но очень скоро она приобрела односторонний характер. Шах стал лихорадочно закупать оружие – самолеты, корабли, ракеты, все, что угодно, все новейшее. Трезвомыслящие головы в американском госдепартаменте предупреждали, что это опасно, что современная техника требует современной подготовки персонала, которую иранцы не в силах обеспечить. Но шах покупал все, что можно было купить, и это вызывало только восторг у производителей вооружений. Иран успел заказать оружия на 12-15 млрд долларов – тех еще долларов 70-х годов, которые были гораздо «тяжелее» нынешних.
Программа модернизации, которая осуществлялась с помощью иностранных специалистов (к моменту исламской революции их было в стране уже 300 тысяч!), пошла наперекос. Страну разъедала невероятная коррупция. Это вызывало разочарование у многих иранцев, возмущение в обществе. Монархия сама себе рыла яму.
Многие часто недооценивают влияние шиитского духовенства. Имам же Хомейни говорил, что ислам неотделим от политики, что политика – это часть ислама, а государством должны управлять «правильные» законодатели. Хомейни в своих трудах развил то, что история иранского общества сплавила воедино: ислам, неприятие к иностранцам и национализм. В имаме Хомейни, в его посланиях эти три потока нашли своего ярчайшего выразителя. Аятолла Хомейни подвергался преследованиям, ему пришлось перебраться в Ирак, затем во Францию. Но и в изгнании посредством своих посланий он руководил развитием исламской революции, был ее вдохновителем и воплощением.
Совершенно естественно, что среди основных лозунгов Хомейни были лозунги антиамериканские: именно Америка была главной опорой шахского режима, считала его «островком стабильности» на Востоке.
Когда размах движения, возглавляемого Хомейни, приобрел угрожающие размеры, шах улетел из страны. Шла подготовка к военному перевороту по типу 1953 года, когда свергли Моссадыка. Однако в правящем лагере уже воцарилась нерешительность. Многие генералы готовы были пойти на переговоры с оппозицией. Было создано правительство во главе с Шахпуром Бахтияром, бывшим соратником Моссадыка по Национальному фронту. И мне кажется, то был шанс на мирное развитие революции. Но он был упущен.
1 февраля 1979 года в Иран вернулся Хомейни, которого к тому времени провозгласили имамом – выше этого титула в шиитском исламе нет. Его встречала миллионная толпа последователей.
В десятых числах февраля шахские силы предприняли попытку подавить выступления. Начались волнения в армии. Авиатехники – а это относительно образованные, молодые люди – оказали сопротивление, захватили арсенал и раздали оружие населению. Армейские части одна за другой переходили на сторону восставших, началась неразбериха. Американцы попытались вновь овладеть ситуацией. Они стали возобновлять контакты с политиками, деятелями нового иранского правительства под руководством Базаргана, с военными. Правительство Базаргана было из той категории, которую называют буржуазно- либеральным. И вот этот буржуазный либерал поехал с визитом в Алжир, встречался там на нейтральной территории с Бжезинским. То есть, предпринимались явные попытки сговора с американцами.
Тогда исламскими революционерами и была проведена одна из самых дерзких акций, которая совершалась когда-либо в политике – захват американского посольства 4 ноября 1979 года. В заложниках оказалось 52 человека. Вначале было взято несколько больше, но иранцы отпустили негров и женщин. Группа, захватившая дипломатическую миссию, называла себя студентами – последователями имама. Судя по их выучке и подготовленности операции, профессор у этих студентов был одной со мною профессии…
Это был вызов самой сильной державе, причем, несмотря на угрозу применения ею вооруженной силы. Кстати, накануне исламской революции, в декабре 1978 года, прозвучало предостережение из Москвы: тогдашний генсек Леонид Брежнев предупредил Америку о недопустимости постороннего вмешательства в дела Ирана.
Захват посольства преследовал в первую очередь внутриполитические цели. Соединенные Штаты казались очень удобным объектом в качестве пугала для населения. Начались долгие переговоры через ООН, визиты специальной миссии… Но главное – с 4 ноября 1979 года шиитское духовенство, используя антиамериканские настроения, захватило всю полноту власти и покончило (на какое-то время) с оппозицией, как с правой, так и с левой. Общество было сплочено под исламскими, антиамериканскими лозунгами, была создана параллельная военная сила – стражи исламской революции.
На достаточно долгое время внутриполитическая программа была решена. Но ирано- американский конфликт остался. Казалось, он неразрешим, настолько явственно демонстрировалась нелюбовь друг к другу. Вместе с США главным врагом ислама именовался, конечно, и Израиль. И вот происходит интересная вещь. В 1985 году в США вспыхивает скандал, известный как «Иран – контрас». Оказывается, для того, чтобы профинансировать антисандинистов в Никарагуа, американцы втихую продавали иранцам оружие. И в ряде случаев – при посредничестве Израиля. Внешняя неуступчивость, непримиримость скрывала на самом деле какие-то принципиальные вещи. Этот мотив необходимо учитывать и сегодня, несмотря на всю воинственную риторику вокруг иранской атомной программы.
В 1980 году началась ирано-иракская война. И есть все основания полагать, что подтолкнули иракцев к агрессии против Ирана американцы. Логика была такая: режим Хомейни держится на честном слове, колосс на глиняных ногах, его достаточно немножко подтолкнуть – и он сам развалится. Подтолкнули. В результате 8 лет продолжалась война, обе стороны понесли очень серьезные потери. Но интересно, что американцы до 1985 года продавали оружие Ирану, а Советы – Ираку.
И вот теперь новый виток конфликта: благородные Соединенные Штаты обеспокоены перспективой создания в Иране атомной бомбы и угрозами нынешнего иранского президента Ахмадинежада в отношении Израиля.
Что касается Израиля, то Ахмадинежад процитировал Хомейни: «Израилю не место на карте мира». Это все-таки не совсем то, как трактуют слова Ахмадинежада: «Израиль должен быть стерт с лица земли».
За ядерную программу на Иран накладываются санкции. Заявления Ирана, что он преследует исключительно мирные цели, в расчет не принимаются. Поднимается очередная волна яростной антииранской кампании. Там есть и скрытые угрозы, и квалифицированное обсуждение того, что могут сделать с Ираном Соединенные Штаты. В результате иранцы прибегают к своей излюбленной тактике – уверток, отсрочек, обещаний.
Каким образом может быть разрешен нынешний конфликт? Я не обладаю достаточной информацией, но уверен, что закулисные контакты между США и Ираном имеются. Согласно тем уступкам, которые очевидны в позициях европейских партнеров, американцы нажимают на своего оппонента. Мне почему-то кажется, что шансы на компромисс, на договоренность здесь есть.
Нанесут ли США удар по Ирану? Но они застряли в Афганистане, в Ираке… Не так уж сильны позиции у нашего бывшего оппонента. Посмотрите, как быстро менялось американское оправдание вторжения в Ирак: вначале искали оружие массового поражения, потом связь с международным терроризмом, с «Аль-Каедой», теперь в качестве палочки-выручалочки определение «недемократичный режим». Давайте принесем демократию в Ирак! Есть возможность предугадать исход конфликта, если следить за пропагандистской кампанией, которая ведется в США в отношении Ирана. Американские СМИ, даже самые демократичные, - это слаженный хор, в котором находят место и ядерное оружие, и связь с таким замечательным изобретением как международный терроризм.
Но что действительно нужно американцам в Иране? Давайте отрешимся от пропаганды. А нужны американцам в Иране контроль за нефтью, контроль за нефтяной инфраструктурой. Битва за нефть приобретает в мире ожесточенный характер. Запасы исчерпываются. По некоторым прогнозам, уже в 30-50-х годах этого столетия разразится топливный кризис. Темпы извлечения этого энергетического ресурса значительно опережают разработку новых месторождений. И контроль над нефтью означает контроль над глобальной ситуацией. Американцы не испытывают недостатка в нефтяных ресурсах, но запасаются, забегают в будущее. Здесь речь идет еще и о Китае, который испытывает явную нехватку углеводородов. Тенденция к возрастанию противостояния между Китаем и США совершенно очевидна. И она сказывается во всем. Когда американцы вторгались в Ирак, Вулфовиц, который в ту пору был заместителем министра обороны, говорил: «не демократия нам нужна, нам нужна нефть».
Наши американские партнеры любят обставлять свои действия коалициями, соглашениями, коллективами целыми. Но если разобраться, руководствуются они только эгоистическими национальными интересами. И есть опасение: когда дефицит энергоресурсов станет действительно острым, практически ощутимым, стороны не постесняются использовать и вооруженную силу.
Может ли Иран создать ядерное оружие? Что касается научной, технологической стороны, – бесспорно. Я думаю, там все готово. Будет ли он создавать или уже создал какие-то ядерные устройства, которые можно продемонстрировать миру, – не могу сказать, но не исключаю такой возможности. Зачем Ирану нужно ядерное оружие? Я думаю, они хотели бы его получить, несмотря на все свои заверения, что, мол, нам не нужно, мы за безъядерный мир. Атомная бомба для Ирана – это гарантия против американской агрессии, дела не сегодняшнего и даже не завтрашнего дня, вероятности, которая не может быть исключена.
И здесь я должен обратить внимание на некоторую непоследовательность США. Когда Израиль создавал свое ядерное оружие, никаких протестов со стороны американцев не последовало. Пакистан, который достаточно хорошо известен американцам, испытал свое ядерное устройство, но протесты были не слишком убедительные. С Индией, которая тоже создала свою атомную бомбу, США договорились о сотрудничестве в военной области. Россия строит атомный ректор в Иране. Это довольно солидный заработок для нашей экономики. Американцы сейчас активно сотрудничают с Индией, вытесняя оттуда Россию. То же самое ждет и Иран, если они договорятся с Америкой. Участники этого процесса преследуют только собственные интересы.
Вопросы и ответы
– Что Россия делает не так в отношении Ирана?
– По-моему, Россия делает все так, как нужно. Иран сейчас заинтересован в сотрудничестве с Россией и Китаем. Но если Иран договорится с США, Россия сразу потеряет для него значение.
– Можно ли как-то предотвратить эти контакты?
– Во-первых, нужно поймать за руку. Во-вторых, доказать, что эти контакты противоречат не просто нашим интересам а международным договоренностям. Ну, а в-третьих, переговоры необходимы, это нормальная форма дипломатии.
– Что для России лучше: чтобы Иран имел ядерное оружие или чтобы не имел?
– Я думаю, лучше бы не имел. Но ни Россия, ни США, ни мировое сообщество остановить распространение оружия массового поражения едва ли в состоянии. Человечество продолжает путь к самоуничтожению.
– Министр обороны С. Иванов заявил, что Украина поставила ракеты Х-55 иранскому президенту Ахмадинежаду, лидеру шиитского эсхатологического сообщества…
– Насчет эсхатологического – я бы не был так категоричен. Поверьте, Ахмадинежад и его окружение – люди вполне современные. А насчет ракет – раз министр так сказал, я ему склонен верить.
– Какие группы в США и России были заинтересованы в этой поставке?
– Я думаю, что заинтересованы такие группы, которые имеют с этого прибыль – безо всякой эсхатологии. Изучая вопрос «кому это выгодно?», прежде всего следует оценить сделку в денежном выражении. И уверяю вас: этот аршин редко позволяет ошибиться. Когда говорят, что это в общечеловеческих интересах, – это обман, в интересах безопасности – шарлатанство, а вот когда говорят, что Украина на этом заработала 100 млн долларов, а конкретная фирма 70 млн – вот этому уже можно верить.
– Как можно решить проблему самофинансирования спецструктур? «Иран – контрас» будут продолжаться?
– Вы знаете, это разрушительно для спецструктур. Они должны финансироваться государством, тогда государство имеет возможность их контролировать. А если пустить это дело на самофинансирование, то ведь самый выгодный источник – это наркотики… Спецслужбы должны финансироваться из госбюджета. А все, что удается заработать, – передавать в бюджет.
– Насколько успешно вооруженные силы Ирана могут защитить свою страну обычными вооружениями?
– Перед американским вторжением в Ирак Садам Хусейн давал интервью западным СМИ. И он сказал, что эта война будет не такой, какую вы видели раньше, мы дадим такой отпор, что мало не покажется… Оказалось, что война была самой простой: США купили генералитет, купили кого-то из окружения самого Саддама, и никакой войны не получилось. Я не могу оценить способности иранской армии, потому что с боеспособностью ее солдат происходит то же самое. Сколько было хвастовства «бессмертных» шахских гвардейцев, каждый из которых готов был жизнь положить за шаха! И что? Хотя бы не жизнь положить, а повоевать немножко – среди этих «бессмертных» желающих не оказалось.
– Может ли Иран начать войну против Израиля?
– Чего нет, того нет. Зачем ему это надо?
– Есть мнение, что на формирование американской политики в отношении Ирана оказывают влияние иранские эмигранты, которые работают в госдепе…
– Причина многих ошибок госдепа или ЦРУ – в том, что там слишком полагались на мнение эмигрантов. Особенно эмигрантов, которые бежали под давлением обстоятельств, а значит озлоблены против властей Ирана. Они не могут объективно оценить ситуацию. На это надо делать поправку.
– С какой страной Ирану выгоднее сотрудничать – с США или Россией?
– Вопрос несколько абстрактный. Иран будет сотрудничать с той страной, с какой выгоднее. Я думаю, им будет выгодно сотрудничать и с Россией, и с Америкой, и с Саудовской Аравией (кстати, они подписали соглашение о борьбе с терроризмом и наркотрафиком). Иранцы прагматики, и мне даже нравится их политика, хотя они склонны обманывать своих партнеров. Но они заботятся в первую очередь о своих интересах, нежели об интересах международного сообщества или страдающего человечества…
– К чему Россия стремится больше – к сближению с Западом или с мусульманским Востоком?
– Я думаю, надо стремиться и к тому, и к другому. Москва не должна поддаваться исламофобии, в которую нас упорно втягивают западные политики и некоторые наши внутренние силы. Содействие любому противостоянию между конфессиями абсолютно недопустимо. Хорошие отношения с мусульманским миром – традиция для России, для СССР. Она должна быть продолжена. Но то же самое можно сказать и о Западе. У нас нет резона каким бы то ни было образом отчуждаться от Запада. Нам важно развивать с ним связи, сотрудничество, но имея в виду прежде всего свой российский корыстный интерес. Если партнеры этим интересом пренебрегают или пытаются каким-то образом ограничивать – надо искать других партнеров или пути воздействия.
– Как вы оцениваете международное значение исламской революции?
– Была достаточно официально оформлена доктрина экспорта исламской революции. Но удалось ее осуществить только в Южном Ливане (движение «Хезболла»). Тому есть причины, и в частности – иранцы окружены турками и арабами. Но исламская революция и имам Хомейни показали, как можно эффективно использовать ислам в политических целях. Не прямо, но косвенно иранская исламская революция вдохновила политические группировки, выступающие под исламскими лозунгами, на активизацию борьбы с существующими режимами.
18 октября 2006 года, Госклуб.
Комментариев нет:
Отправить комментарий